Симфоническое творчество Михаила Ивановича Глинки

Небольшое количество произведений для симфонического оркестра написано Глинкой. Почти все они принадлежат к жанру одночастных увертюр или фантазий. Основные - "Камаринская", испанские увертюры "Арагонская хота" и "Ночь в Мадриде", "Вальс-фантазия", музыка к трагедии ""Князь Холмский". Однако историческая роль их оказалась настолько значительной, что их можно считать основой русского классического симфонизма. Существенные, новые принципы симфонического развития заложены в общих принципах эстетики Глинки. Доступность и подлинная народность музыкального языка, принцип обобщённой программности - черты его симфонических увертюр. Глинка разрабатывал сжатую, лаконичную форму увертюры. В каждом отдельном случае форма является неповторимо новой, она всегда определяется общей художественной концепцией. "Камаринская" начинается в форме двойных вариаций, в "Арагонской хоте" сонатная структура, "Вальс - фантазия" в форме рондо. Все композиционные особенности были подсказаны самим характером материала.

"Камаринская" (Фантазия на темы песен свадебной и плясовой) В начале партитуры значится дата 6 августа, в конце — "19 сентября / 10 октября 1848. Варшава". Впервые исполнена она была в концерте 15 марта 1850 года вместе с двумя Испанскими увертюрами.

Состав оркестра: 2 флейты, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 2 валторны, 2 трубы, тромбон, литавры, струнные.

Это небольшое произведение, написанное легко и непринужденно — картина из народной жизни, — приобрело в истории русского симфонизма основополагающее, рубежное значение. В замысле оркестровой фантазии композитор, казалось бы, подхватывает нить, протянутую от ранней инструментальной музыки XVIII века, от бытовых вариаций на народные темы, от народно-жанровых увертюр Пашкевича и Фомина. Но, как и в операх Глинки, сам подход к народному материалу здесь был существенно новым. Вместо бытовой сцены возникло гениальное "русское скерцо" — замечательное по своей яркости воплощение русского народного характера, народного юмора и лиризма. Как и в монументальных операх, в миниатюрной "Камаринской" Глинка постигает "образование народной души". Основываясь на популярных, бытующих темах, он придает им высокий поэтический смысл. В Камаринской" Глинка нашел свой, органичный метод развития русских народных тем, родившийся из глубин народной художественной практики, народного музыкального искусства. К этому стремились его предшественники; к этому в течение многих лет шел и сам композитор — автор "Увертюры-симфонии". Но только в "Камаринской" он полностью преодолел те традиции бытового, домашнего музицирования, с которыми были связаны его первые симфонические опыты и лучшие сочинения современников — Алябьева, Верстовского, — работавших над народными темами. Драматургический замысел фантазии отличается подлинно глинкинским единством. "В то время случайно я нашел сближение между свадебною песнею "Из-за гор, гор высоких, гор", которую я слышал в деревне, и плясовою "Камаринскою", воем известною",— писал Глинка в "Записках". Это "сближение" и подсказало композитору метод развития двух совершенно несхожих, контрастных, на первый взгляд, тем. Величавый напев свадебной песни оказывается внутренне близким веселому и задорному плясовому наигрышу "Камаринской". Общая нисходящая попевка объединяет два образа, служит основой для их постепенного перерождения, сближения между собой. Создавая в "Камаринской" единую целостную форму, Глинка не прибегает к традиционной классической сонатности. Общая композиция фантазии основана на вариационном развитии. При этом варьируется каждая из двух тем, выступающих поочередно. Общая форма фантазии складывается в виде двойных вариаций с оригинальным, незамкнутым тональным планом: фа мажор — ре мажор. Такое свободное, нетрадиционное развитие музыкального материала говорит о совершенно новом подходе к инструментальной форме, несущей в себе черты импровизационности. Подчиняясь традициям народного стиля, Глинка дает все новые варианты тем, которые, по меткому выражению Асафьева, "изобилуют превращениями без конца и без края". И в то же время как стройно и плавно течет развитие мысли, как близко смыкаются в единое целое оба народных напева! Две коренные особенности народного музыкального стиля нашли в "Камаринской" классически совершенное выражение: принцип народной подголосочной полифонии и принцип инструментальных вариаций с тонкой, изысканной орнаментикой. Оба принципа полностью отвечают жанровым признакам выбранных Глинкой тем: полифоническое развитие — в песне, вариационная орнаментика — в плясовом инструментальном наигрыше. Общее развитие музыки характеризуется динамичностью, устремленностью. Доминирует активная, плясовая тема; плавное развертывание свадебной песни воспринимается как вступительный раздел. Он представляет собой группу полифонических вариаций: неторопливая, чинная тема "Свадебной" постепенно обогащается контрапунктирующими голосами, фактура уплотняется, от прозрачного запева оркестр переходит к звучности мощного хора. Вся эта группа вариаций подготавливает появление контрастного образа русской пляски. Основной раздел — вариации на тему "Камаринской". Она весело и задорно звучит у скрипок — сначала в унисон, а затем в сопровождении подголоска (альт), образующего двойной контрапункт с главной темой. Музыка вызывает представление о веселой русской пляске с неожиданными "выходками", "коленцами" разных инструментов: слышится веселое щебетание деревянных духовых, "балалаечный" наигрыш струнных, прихотливые разводы у кларнета. В седьмой вариации, где в качестве нового "действующего лица" вступает гобой, плясовая тема внезапно приобретает черты свадебной. Минорный вариант плясовой завершает это "перерождение" темы. В дальнейшем ее варьировании композитор применяет яркие динамические и тембровые контрасты, на которых построен весь заключительный раздел фантазии, рисующий разгар народной пляски. Особое значение приобретают в "Камаринской" эффекты юмористического плана. Смысл "русского скерцо" (именно так любил называть это произведение Глинка) отчетливо выражен в тончайших деталях оркестрового письма, в изысканных, остроумных ритмических комбинациях. Здесь— и резкие паузы, внезапно обрывающие развитие темы, и выразительные диссонантные органные пункты в заключительном разделе (настойчивый, остинатный мотив у валторн, а затем у труб), и неожиданное piano одинокого голоса скрипки в полной теплого юмора изящной концовке "Камаринской". Применяя в своей фантазии весьма ограниченный, малый состав оркестра (с одним тромбоном), Глинка достигает тонкого артистизма в передаче национального, самобытного колорита русской народной музыки. Разнообразное применение струнных — от плавной, песенной кантилены до энергичного "балалаечного" пиццикато, широкое использование деревянных духовых — целиком в традициях народного исполнительства (имитация затейливых наигрышей свирели, рожка, жалейки), а главное — удивительная ясность и чистота оркестровки, мастерски оттеняющей тонкое плетение голосов, — таковы особенности оркестровой партитуры "Камаринской". Отсюда исходит дальнейшее развитие "русского жанра" в симфонической музыке классиков, начиная от первых увертюр Балакирева, созданных под непосредственным влиянием Глинки, и кончая изысканными народными миниатюрами Лядова, сумевшего почерпнуть у Глинки самое главное — поэзию народного юмора.